Все началось с того, что к нам в класс пришла новенькая. Точнее в этот самый день. Я шел утром в школу, а впереди трусила собака. Все ведь знают, каково это, идти утром туда, куда идти совсем не хочется? Вот и мои мысли занимала эта самая дворняжка, не особенно чистая, явно усталая и голодная, но больше всего поражал ее взгляд – трудно поверить, что у безумной скотины может быть столько боли в глазах.
Школа, первый учебный день. Не знаю как Вы, а я своих одноклассников не особенно люблю даже сейчас, когда мы с ними видимся лишь на редких встречах выпускников, а тогда, зайдя в класс за секунду до звонка, я прошел на последнюю парту и стал смотреть на людей, которых не видел долгие три месяца.
Между 7-ым и 8-ым классами разницы особой нет и, казалось, что даже одежда на них осталась той же самой, что и год назад.
А на соседней парте сидела девочка. Парта стояла, вроде, в одном ряду с остальными, но популярностью среди школьников никогда не пользовалась – она была немного ниже остальных, и сидеть на ней было как-то особенно неудобно. Всем, кроме этой девочки.
Новенькую звали Света, и общий язык мы с ней нашли на удивление быстро. Сначала я поделился с ней запасной ручкой, потом она подсказала мне ответ на тест. Как рождается симпатия, дружба, любовь? Из каких мимолетных отрезков составляется наше впечатление о человеке? Ни тогда ни сейчас я не мог ответить на эти вопросы, но только со Светой мне было интересно в школе, только из-за того, что она обязательно будет сидеть по соседству со мной, я с удовольствием вставал утром, начал следить за собой, старался выглядеть хоть чуточку лучше.
С остальным классом мы не общались, друг друга вполне хватало, чтобы без скуки провести перемену, сходить в столовую или прогулять урок. Я стал все чаще провожать ее домой, носить за нее портфель, мы несколько раз делали у меня домашнее задание. Правда с моими родителями она знакомиться не хотела, но некоторая скромность присуща всем, а уж для нас с ней, классических интровертов, лишние контакты были и вовсе, ни к чему.
Так продолжалось несколько месяцев. Я похудел и стал хуже спать, что легко можно было объяснить тысячей причин, но родители заподозрили какую-то болезнь. Врачи гоняли меня на различные обследования, и о школе пришлось позабыть недели на три. Естественно, в мои планы никак не входило так долго не видеть Свету, и мы часто созванивались, часами болтали ни о чем, она пересказывала последние новости из нашего «общеобразовательного», а через несколько дней сказала «Хочешь, покажу кое-что?».
Вечером того же дня, когда родители уже улеглись спать, я тихонько выскочил из дома (сам поразился тому, как ловко у меня все получилось) и пошел на встречу со своей подругой.
Света привела меня в подвал своего дома (всего через две улицы от нашего), открыла старый амбарный замок и посторонилась, пропуская вперед. В подвале было очень темно, и первое время я вообще ничего не мог разобрать, кроме четкого ощущения, что кроме нас в этой небольшой комнате есть кто-то еще. Тут загорелся свет, это Света нащупала наконец нужный переключатель, и я увидел всю картину целиком.
В самом центре помещения, примерно три на три метра, стояла клетка. Вообще в таких держат крупных птиц, но в этот раз узником оказалась собака. Та самая, которую я увидел 1-го сентября. Кстати, я даже не знаю как догадался, что это она – собака умирала и с момента нашей последней встречи не изменился только ее взгляд. Полный боли, отчаяния и безмолвного принятия ситуации. Наверняка раньше она пыталась лаять и скулить. Но даже животное рано или поздно понимает, что некоторые действия не приносят никакого результата. Рядом с ней стояла тарелка, на которой было какое-то кровавое месиво. Я попытался разобраться, что это и тут же услышал голос Светы.
- Это тоже собака, только старая. Слабая совсем была, только пару дней и продержалась, а потом сдохла. Перед смертью я накормила ее таким количеством крысиного яда, что думала и эта долго не протянет, но нет, смотри-ка, все еще держится! Красивая, правда?
Не могу вспомнить, о чем я тогда думал. Ни о чем, наверное. Просто сорвался с места, прибежал домой, схватил в аптечке банку Полисорба, обычно этим Полисорбом мама лечила меня от поноса или отравления, а папу от похмелья после пьянок с друзьями, и рванул обратно. Светы там уже не было, а собака была настолько слаба, что лекарство пришлось заливать ей чуть ли не по ложечке.
Потом я тащил животное домой, потом долго ругался с родителями за право ее оставить, потом несколько часов отмывал и вытирал собаку… я назвал ее Вилка и вплоть до университета она была единственным существом, с которым я гулял. Свету я больше никогда и не видел, а когда еще через пару недель вернулся в школу и осторожно спросил у учителя, где новенькая, получил в ответ только лишь недоуменное: Какая новенькая? В этом году никаких новеньких не было.
Долгое время я старался не думать о том, что произошло. Только ночные кошмары и некоторая нервозность – вот и все, что мне осталось в память о первой любви. Только они и Вилка.
Сейчас мне 24, я уже год как закончил университет, работаю в солидной компании. Вилка умерла вчера, умерла от старости, спокойно и, кажется, не особенно мучаясь. А сегодня мой телефон зазвонил среди ночи и я услышал все тот же знакомый с кошмаров голос:
«Хочешь, покажу кое-что?»